Идея свободы взяла меня в плен
Иногда нужно принимать эгостичные решения - так мне сказала моя подруга.
Действительно, иногда это полезно. Если бы я осталась дома, то непременно поехала крышей. В Японии же все случившееся казалось страшным сном.
Честно сказать, все стало налаживаться сразу, как я приземлилась в аэропорте Нарита. Мне пришло сообщение, что мама вышла из реанимации, я смогла поговорить с ней в тот же день. Больше от меня ничего не зависело. Я могла только каждый день звонить и рассказывать, как провожу время в Японии.
А время в Японии было похоже на волшебство. Я всегда жаловалась на то, что мне не хватало подростковых эмоций. И Япония возместила мне их сполна.
Токио очень тихий город, в семь вечера на улице уже сложно встретить людей, в девять их нет совсем. Не знаю, может быть, в Синдзюку и Роппонги жизнь и била ключом ночью, но у меня в Асакусе она останавливалась. Я любила вечерние прогулки от станции до отеля, любила есть по дороге Papico, пить зеленый чай из автомата и слушать писк светофора. Я любила свой тихий район, свою уютную и какую-то по-особенному милую станцию JR, любила вид на ночный Токио из окна отеля и любила курить на балконе, наблюдая как переливается яркими огнями Sky Tree. Токио дышал спокойствием, надежностью, уютом и одиночеством. Но это одиночество было приятным. Честно, никогда бы не подумала, что Токио способен вызвать умиротворение, но тем не менее это так. Один из самых крупных городов мира, а ощущение, что это просто сонный провинциальный городишко. Таким, наверное, Токио бывает только летом.
В прицнипе, Япония целиком и полность вся какая-то ламповая и уютная. Куда бы я ни приехала - мне везде было спокойно: на вершине Фудзи-сан, на озере Бива, в Хаконэ, где мы долго гуляла по горным дорогам, слушали треск цикад и шум водопадов, поедая на ходу заваренный в супермаркете рамэн; спокойно было и в Нагое, Киото и Нара, несмотря на адскую жару в этих городах, но больше всего мне в душу запала Сидзуока. И черт знает, почему это произошло. Дело ли это в море, на берегу которого я с удвольствием плескалась, или в разных странных статуях со странными надписями, может быть, дело в милой уютной идзакае, в которой я щедро заливала в себя сакэ, или в уличной исполнительнице, которая спела песню специально для меня. Я не знаю. Знаю только, что в Сидзуока я была абсолютно безусловно счастлива, и если бы я могла, я бы осталась в этом городе навсегда.