Идея свободы взяла меня в плен
Глава 8
Волшебный, злой фонарь души
Неведомый допреть. В тиши
Он мигом развернет виденья –
И пляски ведьм и приведенья.
Не похваляйтесь дыбой этой,
Страданьями перед целым светом
Скорпиус неторопливым шагом продвигался вдоль коридора, все дальше удаляясь от Розы. Ему стоило огромных усилий держать себя в руках и не перейти с шага на бег. Сегодня ему было особенно тяжело находиться рядом со своей подругой: внутри него томилось неприятное ощущение, что он обманывает и предает ее. Ко всему прочему ему не давала покоя сегодняшняя драка с Джеймсом Поттером, которую сам же Скорпиус и спровоцировал. Он до последнего сомневался в правильности выбранного им пути, но теперь, когда был сделан первый шаг, сомнения рассеялись, а отступать было уже некуда.
- Малфои никогда не отступают, - напомнил сам себе Скорпиус, освещая нишу за статуей колдуна в поисках возможных нарушителей порядка.
- И в чем же суть твоего плана? – скрестив на груди руки, мрачно поинтересовался Малфой, когда он и Люк Стюарт вошли в пустой класс.
Стюарт лениво взмахнул палочкой, накладывая на дверь звуконепроницаемый экран, и с улыбкой на губах повернулся к когтевранцу. Эта улыбка не понравилась Скорпиусу: было в ней что-то маниакальное и хищное.
- Чтобы поймать Поттера, необходимо, чтобы кто-то из нас стал приманкой, - наконец, заговорил Люк.
Малфой понимающе хмыкнул.
- И ты предлагаешь, чтобы этим «кто-то» был я? – поинтересовался он.
Люк пожал плечами, словно хотел сказать: «Все может быть». Скорпиус нахмурился. Он не любил тех, кто охотно берет на себя роль руководителя спектакля при этом, плохо осознавая то, с чем имеет дело.
- Понимаешь, - заговорил Люк, - из нас двоих ты более всего подходишь на эту роль. Во-первых, я уже засветился в их кругу и, если я снова начну лезть на рожон, то это будет выглядеть как минимум подозрительно. Другое дело ты, Малфой.
- Я понял, что ты имеешь в виду, - насмешливо отозвался Скорпиус, - и думаю, что не пойти бы тебе…
- Мне все равно, - оборвал его Стюарт, - ты или кто-то другой будет помогать мне в этом деле.
Он стал неторопливым шагом прохаживаться между рядами парт, Скорпиус внимательно следил за ним взглядом: не может быть, чтобы этот пуффендуец так быстро сдался.
- Вероятно, - медленно проговорил Люк, - его будут считать героем.
Малфой нахмурился, плохо понимая, о чем идет речь. Заметив это, Стюарт усмехнулся.
- Того, кто посмеет пойти против Поттера, - пояснил он.
В классе воцарилась тишина. Пуффендуец продолжал неторопливым шагом прогуливаться вдоль рядов, а Скорпиус в это время размышлял.
«Мне все равно, ты или кто-то другой будет помогать мне в этом деле», - Стюарт блефовал и Малфой это прекрасно понимал. Только он и никто другой нужен был пуффендуйцу, но…
- Хорошо, что я должен сделать? – поинтересовался Скорпиус, почти физически ощущая, как треснув, надломилась его гордость. Желание, чтобы Джеймс Поттер навсегда исчез из его жизни и жизни Розы, затопило разум, погружая его в калейдоскоп призрачных иллюзий, где картинки еще были размыты и неясны, но со временем обязательно обретут четкость.
- Ничего особенного, - тут же отозвался Люк. – Просто попробуй достать Поттера так, чтобы он всерьез тобой занялся.
- Я понял. Если это все, то я пойду.
С этими словами Скорпиус подошел к двери класса и взмахом волшебной палочки снял звуконепроницаемый барьер.
- И еще кое-что, Малфой, - Сказал пуффендуец, когда рука Скорпиуса уже легла на ручку двери. – Постарайся сделать так, чтобы Роза Уизли больше времени проводила с тобой и меньше с Поттером. Сдается мне, что рядом со своей кузиной он ведет себя более осмотрительно и дело может затянуться.
Ответом был хлопок закрывшейся двери.
Тяжело привалившись к холодной стене коридора, Скорпиус прикрыл глаза ладонью. Он чувствовал себя усталым и запутавшимся, уже ничего не понимая. Если раньше у него была четкая цель, к которой он уверенно шел, то теперь впереди он видел только бесконечный туннель, вдоль которого он неуверенно двигался и где, клубясь, к нему медленно подползала тьма. В последнее время все шло наперекосяк. Сначала в этом смятении, снедавшим его душу, он винил Уизли и ее бесконечные надоедливые беседы о Джеймсе Поттере, которого Скорпиус, сам не зная почему, ненавидел на протяжении нескольких лет. Желая избавиться от этого гнетущего чувства, Малфой ограничил свое общение с подругой, но со временем понял, что стало только хуже. Он убеждал себя, что это лишь маленький урок Розе, что после этого она обязательно образумится, и между ними больше ничего не будет стоять, однако сам не заметил, как запутался в своей гордости, и на душе повис тяжелый камень вины перед подругой. Тогда он решил вновь сойтись с Розой, надеясь, что все вернется на свои места. Но все снова осталось неизменным, хотя нет – к тяжкому грузу вины прибавилось бремя предательства.
И неизвестно к чему бы Скорпиус пришел в своих рассуждениях, если бы не вспыхнувший в его истерзанном сознании образ Поттера. Джеймс – его навязчивое проклятие, то, что всегда отравляло существование, что всегда стояло у него на пути, и если для того, чтобы избавиться от него, придется следовать указаниям Стюарта, он пойдет на это.
Скорпиус резко оттолкнулся от стены и уверенным шагом направился дальше по коридору. Да, он принял решение, вновь обрел свою цель.
***
Последующая неделя прошла для Розы, словно в бреду со сладким оттенком кошмара. Казалось, что осколки ее разбитого мира вновь собрались воедино в коварном заговоре окончательно свести с ума и запутать девушку. После той ночной встречи с Джеймсом в коридоре Хогвартса, жизнь Розы изменилась, и когтевранка не была уверена, что эти изменения ее радуют. Попросив ее держаться от Малфоя подальше, Джеймс, казалось, решил взять на себя полный контрольной над кузиной. Он стал интересоваться ее жизнью, встречал после занятий и тренировок, провожал до Большого Зала или Когтевранской гостиной. И чем навязчивей становилась забота кузена, тем страшнее становилось от этого Розе. Несколько раз в ее сознании всплывало предупреждение Лили о том, что Джеймс может вновь обрести над ней былую власть, но противиться тому влиянию, которое оказывал на нее двоюродный брат, Уизли не могла. Ее неотвратимо влекло к Джеймсу и это больное влечение день ото дня лишь усиливалось, что действительно пугало Розу.
Она пыталась найти поддержку у Скорпиуса, хваталась за него, словно за хрупкую ускользающую соломинку, надеялась с его помощью выбраться из этой тьмы неизвестности, но лишь бессмысленно хватала руками воздух. Да, Малфой всегда был рядом с ней, но в тоже время он был где-то безумно далеко и, увлеченный своей игрой с Джеймсом, казалось, совсем не обращал внимания на свою подругу, находясь рядом лишь для того, чтобы поджечь в обычно холодных и бесстрастных глазах Поттера опасный огонек гнева. Скорпиус шел по самому краю лезвия, намеренно провоцируя Джеймса, словно хотел толкнуть его на что-то, заставить сделать ошибку. Замечая тонкую и хитрую игру Малфоя, гриффиндорец лишь усмехался. Он принял вызов, но не правила – их он установит сам.
Видя все это без привычной призмы беззаботности, Роза вдруг поняла, что сейчас находится в самом центре бушующего цунами, что стала лишь пешкой в руках сильных и искусных игроков. Считая себя главным очагом возгорания, эпицентром бешено ревущего торнадо, когтевранка сделала то единственное, что могла сделать в подобной ситуации – она стала избегать обоих. Она пропускала завтрак, чтобы явиться к самому началу занятий и избежать встречи со Скорпиусом, задерживалась после занятий, выходя из кабинетов в сопровождении преподавателей, задавая им странные и глупые вопросы. С тренировок она убегала первая, игнорируя просьбы Малфоя ее подождать и холодный предупреждающий взгляд Джеймса, пришедшего за ней. Но долго так продолжаться не могло. Роза чувствовала себя уставшей от бесконечной игры в догонялки, не могла больше придумывать новые уловки, чтобы, словно дым, всякий раз ускользать от почти сомкнувшихся на ее талии холодных рук поджидавшей неприятности. Опустошенная и усталая она каждый вечер возвращалась в гостиную, ни с кем не разговаривая, поднималась в спальню и, едва найдя силы, чтобы скинуть мантию и задернуть полог, безжизненно падала на кровать, устремляя взгляд куда-то вверх и долго-долго мучаясь без сна, одолеваемая мрачными мыслями. Она не понимала себя и не понимала происходящего вокруг нее. А главное – она не могла разобраться в том странном, томящимся внутри нее чувстве, что всякий раз вспыхивало болезненным огнем, стоило Джеймсу оказаться рядом с ней. И промучившись до середины ночи бессонницей, ей наконец удавалось погрузиться в тяжелый и беспокойный сон.
Наступившая пятница ничем не отличалась от того безумного хоровода предшествующих ей дней. По заведенному в последнюю неделю обычаю Роза пропустила завтрак, появившись в классе только к началу урока, вновь провела весь в день в окружении преподавателей, только чтобы избежать ненужных разговоров со Скорпиусом и встречи с Джеймсом. Только квиддичная тренировка своим необычным завершением выбивалась из недавно ставшего однообразия: сегодня Джеймс ее не встречал. Первой покинув стадион, Роза еще долго петляла по коридорам Хогвартса, терзаемая странным предчувствием. Однако в гостиную возвращаться ей не хотелось. Она уже не отдавала себе отчета, в какой части замка находится, когда перед ней, словно из ниоткуда, возник Джеймс. Не говоря ни слова, он резким движением схватил напуганную его внезапным появлением кузину за руку и с силой прижал к стене коридора. Оглядевшись вокруг, Поттер чуть подался вперед и заглянул в искрящиеся испугом глаза Розы.
- Вот теперь мы поговорим, - с неким удовлетворением произнес он.
Роза нервно дернулся, пытаясь выбраться из ловушки, но руки Джеймса крепко держали ее за плечи, сковывая движения.
- Куда-то спешишь? - холодно поинтересовался кузен.
Дыхание Розы участилось, внутренности сковало ледяными обручами неизбежности.
- Пусти, - тихо произнесла когтевранка.
- Хм, интересное предложение, но я склонен тебе отказать, - в голосе гриффиндорца отчетливо звучала издевка.
- Джеймс, пусти, а иначе…
- Что?
Роза отвернулась, разрывая с братом зрительный контакт.
- Ничего, - едва слышно произнесла она. – Просто отпусти меня.
Джеймс убрал одну руку с плеча кузины и, осторожно обхватив пальцами ее подбородок, вновь заставил посмотреть в свои глаза.
- Нам надо поговорить, - твердо произнес он.
Роза никому никогда не говорила об этом, но у нее с самого детства была необъяснимая боязнь закрытых пространств. Когда-то давно, еще до поступления в Хогвартс, они с Джеймсом, Хьюго, Лили и Альбусом играли в прятки. Роза тогда никак не могла найти подходящего места для своего укрытия, и Джеймс предложил ей спрятаться в кладовке со старыми вещами. Она согласилась, но как только за Джеймсом закрылась дверь, и Роза оказалась одна в темной комнате наедине со зловещими силуэтами старого семейного хлама, она почувствовала накрывающую ее разум волну первобытного ужаса. Роза бы хотела с криком выбежать из этого жуткого места, но все мышцы вдруг занемели, и от страха она не могла двинуться с места, стоя посреди кладовки, словно парализованная и боясь даже вздохнуть – вдруг ужасы, таящиеся в темных углах, бросятся на нее. Ей казалось, что стены кладовой постепенно сжимаются, спеша зажать ее в своих тисках, не дать выбраться оттуда. Дыхание девочки сбилось, она уже почти задыхалась от страха, когда вдруг дверь жуткой каморки открылась, и на пороге в лучах дневного света возник Джеймс. Роза едва не потеряла сознание, когда поняла, что ничего плохого с ней больше не случится, ведь с ней снова был Джеймс, он спас ее… Но теперь, находясь рядом со своим старшим братом, Роза испытывала не меньший ужас, что пережила когда-то в детстве в темной кладовке семейного хлама.
Джеймс внимательно смотрел в глаза своей кузины и никак не мог понять, откуда в них столько страха. Он чувствовал, как дрожит хрупкое тело в его руках, как часто и неравномерно дышит Роза, словно ей не хватало воздуха. Гриффиндорец на мгновение даже растерялся, но быстро взял себя в руки, крепче сжав плечи Розы, молчаливо призывая ее к спокойствию.
- Я хочу поговорить с тобой, - уже мягче произнес Джеймс. – Хочу узнать, почему ты меня избегаешь?
Он сам себя не понимал, не понимал, почему ему так важно было это знать, но, тем не менее, затаив дыхание, ждал ответа.
- Я не хотела, извини, - наконец произнесла Роза.
- Глупая, - Джеймс с трудом себя сдерживал, чтобы не сорваться, чтобы весь тот водоворот эмоций, которые одолевали его на протяжении всей это безумной недели, не вырвался наружу и не излился безудержным потоком, расплескивая гнев. – Мне не нужны извинения, я хочу знать – почему?
Роза молчала, все так же смотря на кузена испуганными глазами, и Джеймс не сдержался. Резко подавшись вперед, он прижался своими губами к губам сестры, языком раздвигая их и проскальзывая внутрь. Глаза его оставались открытыми, внимательно следя за реакцией кузины. Роза нервно дернулась, безуспешно пытаясь отстранится, но после расслабилась, а через секунду Джеймс почувствовал неуверенный ответ. Последние грани были стерты, разум послан в неизвестность и Поттер, уже не отдавая отчета своим действиям, всем телом прижался к телу сестры. Лишь когда воздуха стало не хватать, он позволил себе отстраниться от Розы и, тяжело дыша, оперся одной рукой о стену. Что-то странное происходило с Джеймсом, мешая ему вновь взять эмоции под контроль. В голове был сплошной туман, сквозь который угадывалось смутное желание. Резко отстранившись, Джеймс схватил сестру за руку.
- Пойдем, - только и сказал он, быстрым шагом направляясь в сторону лестницы.
Роза безвольно последовала за ним, все еще одурманенная вкусом поцелуев брата. Она понимала, что попала в ловушку - ловушку, в которую сама же себя загнала, но как и ранее не могла сопротивляться той власти, которую имел над ней ее старший брат. Только теперь эта власть приобрела новый смысл и форму: она любит Джеймса. Так было всегда, и почему-то от этого признания самой себе не было страшно, наоборот – в чувствах появилась ясность, а в мыслях – порядок, словно кто-то невидимый сорвал с памяти Розы полиэтиленовую пленку, что все это время мешала правильно истолковать смысл всех ее метаний.
Полностью поглощенная своим открытием, Роза не заметила, как оказалась вместе с Джеймсом в той самой башне, в которую кузен уже приводил ее однажды. Как только дверь захлопнулась за ними, гриффиндорец притянул растерянную девушку к себе, вновь вовлекая в поцелуй. Роза не успела понять, когда Джеймс, стянул с ее плеч мантию и распустил узел ее галстука, который полосатой змейкой скользнул к их ногам; она лишь почувствовала, как руки брата скользят по ее телу, расстегивая пуговицы на рубашке. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что это неправильно и так быть не должно, что это надо прекратить, оттолкнуть. Но другая часть ее разума - та, что часто толкает нас на необдуманные поступки, твердила, что именно сейчас Роза поступает правильно, что ничего предосудительного в этом нет, что это будет совсем не страшно и бояться ей нечего. Увлеченная этим ласковым убеждением, Роза позволила Джеймсу стянуть свою блузку и мягко уложить себя на низкий топчан, застеленный мягким покрывалом. Происходящее полностью поглотило ее разум…
Поддерживая вес тела, Джеймс уперся двумя руками в постель по обе стороны от головы Розы и, нависнув над ней, заглянув в ее затуманенные неосмысленностью глаза, ища в них ответ на свой немой вопрос. Роза медленно прикрыла веки, давая молчаливое разрешение на все последующие действия, хотя оба понимали, что даже если бы она попыталась оттолкнуть или попросила бы ее отпустить, Джеймс бы этого не сделал. Он уже не мог остановиться. Конечно, он понимал, что делал и с кем, но пути назад уже не было – слишком далеко они зашли, и теперь им остается лишь преодолеть этот барьер вместе, не думая о том, что будет после.
Слегка улыбнувшись, Джеймс наклонился к шее сестры, обжигая нежную кожу горячим поцелуем. Руки его уверенно и неторопливо прошлись по телу Розы, чувствуя ее дрожь. Оторвавшись от шеи сестры, Джеймс стал нашептывать ей на ухо нечто успокаивающее, прося кузину не бояться и довериться ему. В ответ на его жаркий шепот, Роза протянула руку и медленно начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Пальцы ее дрожали, теребя неподдающиеся пуговицы. Потерявший терпение Джеймс, мягко, но властно отстранил руку сестры и, быстро расстегнув пуговицы, отбросил ненужную вещь в сторону. Почувствовав, как за его спиной сомкнулась жаркая цепь объятий, гриффиндорец вновь склонился над кузиной, запечатлев на ее губах еще один поцелуй. А дальше все происходящее потонуло в безумном водовороте отчаянного желания…..
Глава 8
Ловушка
Ловушка
Волшебный, злой фонарь души
Неведомый допреть. В тиши
Он мигом развернет виденья –
И пляски ведьм и приведенья.
Не похваляйтесь дыбой этой,
Страданьями перед целым светом
Скорпиус неторопливым шагом продвигался вдоль коридора, все дальше удаляясь от Розы. Ему стоило огромных усилий держать себя в руках и не перейти с шага на бег. Сегодня ему было особенно тяжело находиться рядом со своей подругой: внутри него томилось неприятное ощущение, что он обманывает и предает ее. Ко всему прочему ему не давала покоя сегодняшняя драка с Джеймсом Поттером, которую сам же Скорпиус и спровоцировал. Он до последнего сомневался в правильности выбранного им пути, но теперь, когда был сделан первый шаг, сомнения рассеялись, а отступать было уже некуда.
- Малфои никогда не отступают, - напомнил сам себе Скорпиус, освещая нишу за статуей колдуна в поисках возможных нарушителей порядка.
- И в чем же суть твоего плана? – скрестив на груди руки, мрачно поинтересовался Малфой, когда он и Люк Стюарт вошли в пустой класс.
Стюарт лениво взмахнул палочкой, накладывая на дверь звуконепроницаемый экран, и с улыбкой на губах повернулся к когтевранцу. Эта улыбка не понравилась Скорпиусу: было в ней что-то маниакальное и хищное.
- Чтобы поймать Поттера, необходимо, чтобы кто-то из нас стал приманкой, - наконец, заговорил Люк.
Малфой понимающе хмыкнул.
- И ты предлагаешь, чтобы этим «кто-то» был я? – поинтересовался он.
Люк пожал плечами, словно хотел сказать: «Все может быть». Скорпиус нахмурился. Он не любил тех, кто охотно берет на себя роль руководителя спектакля при этом, плохо осознавая то, с чем имеет дело.
- Понимаешь, - заговорил Люк, - из нас двоих ты более всего подходишь на эту роль. Во-первых, я уже засветился в их кругу и, если я снова начну лезть на рожон, то это будет выглядеть как минимум подозрительно. Другое дело ты, Малфой.
- Я понял, что ты имеешь в виду, - насмешливо отозвался Скорпиус, - и думаю, что не пойти бы тебе…
- Мне все равно, - оборвал его Стюарт, - ты или кто-то другой будет помогать мне в этом деле.
Он стал неторопливым шагом прохаживаться между рядами парт, Скорпиус внимательно следил за ним взглядом: не может быть, чтобы этот пуффендуец так быстро сдался.
- Вероятно, - медленно проговорил Люк, - его будут считать героем.
Малфой нахмурился, плохо понимая, о чем идет речь. Заметив это, Стюарт усмехнулся.
- Того, кто посмеет пойти против Поттера, - пояснил он.
В классе воцарилась тишина. Пуффендуец продолжал неторопливым шагом прогуливаться вдоль рядов, а Скорпиус в это время размышлял.
«Мне все равно, ты или кто-то другой будет помогать мне в этом деле», - Стюарт блефовал и Малфой это прекрасно понимал. Только он и никто другой нужен был пуффендуйцу, но…
- Хорошо, что я должен сделать? – поинтересовался Скорпиус, почти физически ощущая, как треснув, надломилась его гордость. Желание, чтобы Джеймс Поттер навсегда исчез из его жизни и жизни Розы, затопило разум, погружая его в калейдоскоп призрачных иллюзий, где картинки еще были размыты и неясны, но со временем обязательно обретут четкость.
- Ничего особенного, - тут же отозвался Люк. – Просто попробуй достать Поттера так, чтобы он всерьез тобой занялся.
- Я понял. Если это все, то я пойду.
С этими словами Скорпиус подошел к двери класса и взмахом волшебной палочки снял звуконепроницаемый барьер.
- И еще кое-что, Малфой, - Сказал пуффендуец, когда рука Скорпиуса уже легла на ручку двери. – Постарайся сделать так, чтобы Роза Уизли больше времени проводила с тобой и меньше с Поттером. Сдается мне, что рядом со своей кузиной он ведет себя более осмотрительно и дело может затянуться.
Ответом был хлопок закрывшейся двери.
Тяжело привалившись к холодной стене коридора, Скорпиус прикрыл глаза ладонью. Он чувствовал себя усталым и запутавшимся, уже ничего не понимая. Если раньше у него была четкая цель, к которой он уверенно шел, то теперь впереди он видел только бесконечный туннель, вдоль которого он неуверенно двигался и где, клубясь, к нему медленно подползала тьма. В последнее время все шло наперекосяк. Сначала в этом смятении, снедавшим его душу, он винил Уизли и ее бесконечные надоедливые беседы о Джеймсе Поттере, которого Скорпиус, сам не зная почему, ненавидел на протяжении нескольких лет. Желая избавиться от этого гнетущего чувства, Малфой ограничил свое общение с подругой, но со временем понял, что стало только хуже. Он убеждал себя, что это лишь маленький урок Розе, что после этого она обязательно образумится, и между ними больше ничего не будет стоять, однако сам не заметил, как запутался в своей гордости, и на душе повис тяжелый камень вины перед подругой. Тогда он решил вновь сойтись с Розой, надеясь, что все вернется на свои места. Но все снова осталось неизменным, хотя нет – к тяжкому грузу вины прибавилось бремя предательства.
И неизвестно к чему бы Скорпиус пришел в своих рассуждениях, если бы не вспыхнувший в его истерзанном сознании образ Поттера. Джеймс – его навязчивое проклятие, то, что всегда отравляло существование, что всегда стояло у него на пути, и если для того, чтобы избавиться от него, придется следовать указаниям Стюарта, он пойдет на это.
Скорпиус резко оттолкнулся от стены и уверенным шагом направился дальше по коридору. Да, он принял решение, вновь обрел свою цель.
***
Последующая неделя прошла для Розы, словно в бреду со сладким оттенком кошмара. Казалось, что осколки ее разбитого мира вновь собрались воедино в коварном заговоре окончательно свести с ума и запутать девушку. После той ночной встречи с Джеймсом в коридоре Хогвартса, жизнь Розы изменилась, и когтевранка не была уверена, что эти изменения ее радуют. Попросив ее держаться от Малфоя подальше, Джеймс, казалось, решил взять на себя полный контрольной над кузиной. Он стал интересоваться ее жизнью, встречал после занятий и тренировок, провожал до Большого Зала или Когтевранской гостиной. И чем навязчивей становилась забота кузена, тем страшнее становилось от этого Розе. Несколько раз в ее сознании всплывало предупреждение Лили о том, что Джеймс может вновь обрести над ней былую власть, но противиться тому влиянию, которое оказывал на нее двоюродный брат, Уизли не могла. Ее неотвратимо влекло к Джеймсу и это больное влечение день ото дня лишь усиливалось, что действительно пугало Розу.
Она пыталась найти поддержку у Скорпиуса, хваталась за него, словно за хрупкую ускользающую соломинку, надеялась с его помощью выбраться из этой тьмы неизвестности, но лишь бессмысленно хватала руками воздух. Да, Малфой всегда был рядом с ней, но в тоже время он был где-то безумно далеко и, увлеченный своей игрой с Джеймсом, казалось, совсем не обращал внимания на свою подругу, находясь рядом лишь для того, чтобы поджечь в обычно холодных и бесстрастных глазах Поттера опасный огонек гнева. Скорпиус шел по самому краю лезвия, намеренно провоцируя Джеймса, словно хотел толкнуть его на что-то, заставить сделать ошибку. Замечая тонкую и хитрую игру Малфоя, гриффиндорец лишь усмехался. Он принял вызов, но не правила – их он установит сам.
Видя все это без привычной призмы беззаботности, Роза вдруг поняла, что сейчас находится в самом центре бушующего цунами, что стала лишь пешкой в руках сильных и искусных игроков. Считая себя главным очагом возгорания, эпицентром бешено ревущего торнадо, когтевранка сделала то единственное, что могла сделать в подобной ситуации – она стала избегать обоих. Она пропускала завтрак, чтобы явиться к самому началу занятий и избежать встречи со Скорпиусом, задерживалась после занятий, выходя из кабинетов в сопровождении преподавателей, задавая им странные и глупые вопросы. С тренировок она убегала первая, игнорируя просьбы Малфоя ее подождать и холодный предупреждающий взгляд Джеймса, пришедшего за ней. Но долго так продолжаться не могло. Роза чувствовала себя уставшей от бесконечной игры в догонялки, не могла больше придумывать новые уловки, чтобы, словно дым, всякий раз ускользать от почти сомкнувшихся на ее талии холодных рук поджидавшей неприятности. Опустошенная и усталая она каждый вечер возвращалась в гостиную, ни с кем не разговаривая, поднималась в спальню и, едва найдя силы, чтобы скинуть мантию и задернуть полог, безжизненно падала на кровать, устремляя взгляд куда-то вверх и долго-долго мучаясь без сна, одолеваемая мрачными мыслями. Она не понимала себя и не понимала происходящего вокруг нее. А главное – она не могла разобраться в том странном, томящимся внутри нее чувстве, что всякий раз вспыхивало болезненным огнем, стоило Джеймсу оказаться рядом с ней. И промучившись до середины ночи бессонницей, ей наконец удавалось погрузиться в тяжелый и беспокойный сон.
Наступившая пятница ничем не отличалась от того безумного хоровода предшествующих ей дней. По заведенному в последнюю неделю обычаю Роза пропустила завтрак, появившись в классе только к началу урока, вновь провела весь в день в окружении преподавателей, только чтобы избежать ненужных разговоров со Скорпиусом и встречи с Джеймсом. Только квиддичная тренировка своим необычным завершением выбивалась из недавно ставшего однообразия: сегодня Джеймс ее не встречал. Первой покинув стадион, Роза еще долго петляла по коридорам Хогвартса, терзаемая странным предчувствием. Однако в гостиную возвращаться ей не хотелось. Она уже не отдавала себе отчета, в какой части замка находится, когда перед ней, словно из ниоткуда, возник Джеймс. Не говоря ни слова, он резким движением схватил напуганную его внезапным появлением кузину за руку и с силой прижал к стене коридора. Оглядевшись вокруг, Поттер чуть подался вперед и заглянул в искрящиеся испугом глаза Розы.
- Вот теперь мы поговорим, - с неким удовлетворением произнес он.
Роза нервно дернулся, пытаясь выбраться из ловушки, но руки Джеймса крепко держали ее за плечи, сковывая движения.
- Куда-то спешишь? - холодно поинтересовался кузен.
Дыхание Розы участилось, внутренности сковало ледяными обручами неизбежности.
- Пусти, - тихо произнесла когтевранка.
- Хм, интересное предложение, но я склонен тебе отказать, - в голосе гриффиндорца отчетливо звучала издевка.
- Джеймс, пусти, а иначе…
- Что?
Роза отвернулась, разрывая с братом зрительный контакт.
- Ничего, - едва слышно произнесла она. – Просто отпусти меня.
Джеймс убрал одну руку с плеча кузины и, осторожно обхватив пальцами ее подбородок, вновь заставил посмотреть в свои глаза.
- Нам надо поговорить, - твердо произнес он.
Роза никому никогда не говорила об этом, но у нее с самого детства была необъяснимая боязнь закрытых пространств. Когда-то давно, еще до поступления в Хогвартс, они с Джеймсом, Хьюго, Лили и Альбусом играли в прятки. Роза тогда никак не могла найти подходящего места для своего укрытия, и Джеймс предложил ей спрятаться в кладовке со старыми вещами. Она согласилась, но как только за Джеймсом закрылась дверь, и Роза оказалась одна в темной комнате наедине со зловещими силуэтами старого семейного хлама, она почувствовала накрывающую ее разум волну первобытного ужаса. Роза бы хотела с криком выбежать из этого жуткого места, но все мышцы вдруг занемели, и от страха она не могла двинуться с места, стоя посреди кладовки, словно парализованная и боясь даже вздохнуть – вдруг ужасы, таящиеся в темных углах, бросятся на нее. Ей казалось, что стены кладовой постепенно сжимаются, спеша зажать ее в своих тисках, не дать выбраться оттуда. Дыхание девочки сбилось, она уже почти задыхалась от страха, когда вдруг дверь жуткой каморки открылась, и на пороге в лучах дневного света возник Джеймс. Роза едва не потеряла сознание, когда поняла, что ничего плохого с ней больше не случится, ведь с ней снова был Джеймс, он спас ее… Но теперь, находясь рядом со своим старшим братом, Роза испытывала не меньший ужас, что пережила когда-то в детстве в темной кладовке семейного хлама.
Джеймс внимательно смотрел в глаза своей кузины и никак не мог понять, откуда в них столько страха. Он чувствовал, как дрожит хрупкое тело в его руках, как часто и неравномерно дышит Роза, словно ей не хватало воздуха. Гриффиндорец на мгновение даже растерялся, но быстро взял себя в руки, крепче сжав плечи Розы, молчаливо призывая ее к спокойствию.
- Я хочу поговорить с тобой, - уже мягче произнес Джеймс. – Хочу узнать, почему ты меня избегаешь?
Он сам себя не понимал, не понимал, почему ему так важно было это знать, но, тем не менее, затаив дыхание, ждал ответа.
- Я не хотела, извини, - наконец произнесла Роза.
- Глупая, - Джеймс с трудом себя сдерживал, чтобы не сорваться, чтобы весь тот водоворот эмоций, которые одолевали его на протяжении всей это безумной недели, не вырвался наружу и не излился безудержным потоком, расплескивая гнев. – Мне не нужны извинения, я хочу знать – почему?
Роза молчала, все так же смотря на кузена испуганными глазами, и Джеймс не сдержался. Резко подавшись вперед, он прижался своими губами к губам сестры, языком раздвигая их и проскальзывая внутрь. Глаза его оставались открытыми, внимательно следя за реакцией кузины. Роза нервно дернулась, безуспешно пытаясь отстранится, но после расслабилась, а через секунду Джеймс почувствовал неуверенный ответ. Последние грани были стерты, разум послан в неизвестность и Поттер, уже не отдавая отчета своим действиям, всем телом прижался к телу сестры. Лишь когда воздуха стало не хватать, он позволил себе отстраниться от Розы и, тяжело дыша, оперся одной рукой о стену. Что-то странное происходило с Джеймсом, мешая ему вновь взять эмоции под контроль. В голове был сплошной туман, сквозь который угадывалось смутное желание. Резко отстранившись, Джеймс схватил сестру за руку.
- Пойдем, - только и сказал он, быстрым шагом направляясь в сторону лестницы.
Роза безвольно последовала за ним, все еще одурманенная вкусом поцелуев брата. Она понимала, что попала в ловушку - ловушку, в которую сама же себя загнала, но как и ранее не могла сопротивляться той власти, которую имел над ней ее старший брат. Только теперь эта власть приобрела новый смысл и форму: она любит Джеймса. Так было всегда, и почему-то от этого признания самой себе не было страшно, наоборот – в чувствах появилась ясность, а в мыслях – порядок, словно кто-то невидимый сорвал с памяти Розы полиэтиленовую пленку, что все это время мешала правильно истолковать смысл всех ее метаний.
Полностью поглощенная своим открытием, Роза не заметила, как оказалась вместе с Джеймсом в той самой башне, в которую кузен уже приводил ее однажды. Как только дверь захлопнулась за ними, гриффиндорец притянул растерянную девушку к себе, вновь вовлекая в поцелуй. Роза не успела понять, когда Джеймс, стянул с ее плеч мантию и распустил узел ее галстука, который полосатой змейкой скользнул к их ногам; она лишь почувствовала, как руки брата скользят по ее телу, расстегивая пуговицы на рубашке. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что это неправильно и так быть не должно, что это надо прекратить, оттолкнуть. Но другая часть ее разума - та, что часто толкает нас на необдуманные поступки, твердила, что именно сейчас Роза поступает правильно, что ничего предосудительного в этом нет, что это будет совсем не страшно и бояться ей нечего. Увлеченная этим ласковым убеждением, Роза позволила Джеймсу стянуть свою блузку и мягко уложить себя на низкий топчан, застеленный мягким покрывалом. Происходящее полностью поглотило ее разум…
Поддерживая вес тела, Джеймс уперся двумя руками в постель по обе стороны от головы Розы и, нависнув над ней, заглянув в ее затуманенные неосмысленностью глаза, ища в них ответ на свой немой вопрос. Роза медленно прикрыла веки, давая молчаливое разрешение на все последующие действия, хотя оба понимали, что даже если бы она попыталась оттолкнуть или попросила бы ее отпустить, Джеймс бы этого не сделал. Он уже не мог остановиться. Конечно, он понимал, что делал и с кем, но пути назад уже не было – слишком далеко они зашли, и теперь им остается лишь преодолеть этот барьер вместе, не думая о том, что будет после.
Слегка улыбнувшись, Джеймс наклонился к шее сестры, обжигая нежную кожу горячим поцелуем. Руки его уверенно и неторопливо прошлись по телу Розы, чувствуя ее дрожь. Оторвавшись от шеи сестры, Джеймс стал нашептывать ей на ухо нечто успокаивающее, прося кузину не бояться и довериться ему. В ответ на его жаркий шепот, Роза протянула руку и медленно начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Пальцы ее дрожали, теребя неподдающиеся пуговицы. Потерявший терпение Джеймс, мягко, но властно отстранил руку сестры и, быстро расстегнув пуговицы, отбросил ненужную вещь в сторону. Почувствовав, как за его спиной сомкнулась жаркая цепь объятий, гриффиндорец вновь склонился над кузиной, запечатлев на ее губах еще один поцелуй. А дальше все происходящее потонуло в безумном водовороте отчаянного желания…..
@темы: Гарри Поттер, Fanfiction
-
-
19.08.2009 в 21:57Читается, как книга.
-
-
19.08.2009 в 22:21