Год начался так, словно уже собирается заканчиваться. Меня просто завалило кучей рукописей, предстоящими экзаменами, домашними делами и прочей лабудой. Не вздохнуть, не выдохнуть. Двадцатилетние не должны так работать, я считаю.
С начала года моего шефа повысили, теперь он директор всего нашего института. Поэтому, собрав вещи, 15 января он торжественно от меня съехал, так что в кабинете я осталась одна — в огроменной комнате с огроменным столом и сиротливой табличкой "Редакция журнала". Поскольку мой (пока он еще мой!) кабинет занимает важное стратегическое положение, то едва шеф съехал, как сразу начались смотрины. Самые наглые заявлялись в мой (все еще мой!) кабинет и прям с порога заявляли, что, дескать, он им нужен, прям необходим. Вообще-то, у этих ребят свои кабинеты есть, может быть, не такие большие и удобно расположенные, но все же есть. У меня — нет. Но кого это волнует, не правда ли? Им вот надо и точка.
Вообще, с тех пор, как шеф съехал, у меня появилось гораздо больше проблем и неудобств, о которых раньше я только слышала. Дело даже не в том, что ко мне в кабинет заходят все кому ни попадя, как будто я вообще там часть мебели, а дело даже в таких бытовых мелочах, как заправка катриджа для принтера. Раньше как было, я говорю "Надо катридж заправить" — "Ок, сделаем". Сейчас: "Надо катридж заправить", — говорю я. "Пиши служебку", — отвечают мне, и пальчиком еще так — оп!
Ну ладно, я тоже могу быть принципиальной, что уж там. И времени, времени ни на что не хватает. Промежуточный экзамен уже на носу, а я все еще не начала готовиться. Ко всему прочему скоро начнется прием документов в магистратуру, а у меня ничегошеньки не готово. Иногда я мечтаю, что когда-нибудь я все сделаю заранее и как надо, а не в последний момент и кое-как. До сих пор удивляюсь, как мне это сходит с рук, но как-то сходит. Что ж, в этом году придется постараться.