К середине рукописи все стало внезапно совсем плохо. Вот кто-то в интернетах шутит, картиночки кидает про редакторов с писательскими амбициями, которые дорвались до рукописи. А мне ни разу не смешно. У меня нет писательских амбиций, правда (если они когда-то и были, то работа давно выбила из меня это дерьмо). Сидеть и переписывать рукопись - для меня это совсем не шутка, это моя чертова реальность. Я уже давно не редактирую эту рукопись, я ее перевожу с подстрочника. Это такой вот интересный квест: догадайся, не зная оригинала, что здесь хотел сказать автор. Куча времени у меня тратится на то, что я сижу и догоняю смысл. И как же я радуюсь тому, что когда-то училась писательскому мастерству, вот сейчас прям очень выручает.
Я не знаю, сколько времени я уже нормально не спала (кроме пары часов по утрам), не помню, когда мылась в последний раз, что ела и сколько кружек кофе выпила. Я просто приросла к своему рабочему столу. Большую часть времени я, кстати, трачу на то, чтобы из бесформенной массы собрать себя в человека. На моем столе появляется все больше странных предметов. Например, бутылка. Зеленая такая пластмассовая бутылка, похожа на пивную, только пива в ней нет. В ней вообще ничего нет, кроме свистка. Когда становится совсем невыносимо и дико хочется спать, я начинаю в нее дудеть. Очень стимулирует. Или вот носки. Шерстяные носки, которые лежат на папках с документами. У них нет никакого особого предназначения. Они здесь просто так, на случай, если мне станет холодно. Про армию кружек упоминать вообще излишне.
Завтра мне